На теплопункте нарисован мыс Фиолент

Молодой человек рассказал о вдохновении и планах на будущее.

— У вас в Ялте есть целая студия художников, которые работают по всему Крыму. Вы не первый год занимаетесь художественной росписью стен. С чего все начиналось?

— У меня художественное образование дизайнера. Я окончил Ялтинский филиал КФУ. Изначально увлекался граффити, искал то, что мне подходит, и смотрел, что нравится другим. Вообще мир очень хорошо познается через профессию: ты можешь расширить свой опыт на любую ситуацию. Так, благодаря рисованию нарабатывается сильная наблюдательность. Художник становится хорошим психологом.

— Коммерческие заказы не мешают развитию таланта?

— Коммерция хороша тем, что рынок — хороший учитель благодаря постоянной обратной связи: правильно или нет ты двигаешься. Тем более у нас в стране художник как социальная ячейка пропала: в музеи никто не ходит, имен мастеров никто не знает. В сравнении с Америкой и Европой у нас арт-рынок мертвый.

— Вы создаете до ста работ в год. Что вас вдохновляет?

— Я не понимаю, что такое вдохновение. Если на плечах не висит никакого груза, то работается всегда легко. Вдохновение — это выдумка, о нем говорят те, кто непрофессионал. Тот, кто постоянно совершенствуется в своей профессии, просто творит, ни о чем не думая. Кроме этого, у меня еще ни разу не было двух одинаковых заказов, поэтому нет чувства, что штампую одно и то же. Мне интересно подстраиваться и решать новые задачи.

— Какая из работ ваша любимая?

— Были тяжелые условия, в которых приходилось работать, как, например, сейчас на улице Юмашева, а так чтоб любимое произведение — такого нет. Есть картины, которые чаще всего «лайкают» в соцсетях, но я не привязан ни к одной. Допустим, раньше мои работы часто портили, но я ни разу не расстраивался.

— Почему было тяжело работать на теплопункте на Юмашева?

— Из-за жары и постоянного внимания прохожих. Когда работаешь в общественном месте, то постоянно привлекаешь много внимания, порой — не очень адекватных людей. Каждый из них считает, что ты должен его выслушать, согласиться или нет. А Севастополь меня удивил. Когда мы делали работу (Памятник затопленным кораблям) на улице Гоголя, я еще ни разу не видел, чтоб работу воспринимали с таким патриотизмом. Хотя сейчас не камильфо гордиться родиной.

— Вижу, что у вас наушники, — музыка помогает работать?

— Музыка помогает войти к некий транс. Под музыку психика хорошо раскачивается, и ты просто отрешаешься от мира, а потом — вжух!.. и уже вечер. При этом нежные вещи у меня получаются под грубую музыку, а хорорные жесткие работы — под классику. Когда создавал «Фиолент» на Юмашева, слушал в основном русский рэп и рок, а также стихи. Поэзию люблю, классику.

— Когда в качестве холста выступает стена здания, как происходит творческий процесс?

— Когда определен заказным, рисунок на стену наносится ночью с помощью проектора: проецируется картинка, и я наношу контуры. Если работа не особенно детализированная, как в случае с «Фиолентом», то рисунок размечается на глаз: в метре от окна — чайка, в третьей части от низа — выступ скалы. Здесь нет важных элементов, на которых строится пропорция картины. Обычно все размечаю баллончиком с серой краской, а иногда мелкие детали — простым карандашом. Далее работаю от общего к частному, поэтому на начальных этапах, когда мы валиками грунтуем фон, нас часто принимают за обычных маляров.

Для меня рисование — это игра с пятнами до тех пор, пока мне не понравится их сочетание. Вы видите рисунок, а я — пятна. Я не знаю результата заранее, хотя, конечно, отталкиваюсь от эскиза, но уже по ходу решаю, какими средствами буду творить. У меня есть знакомые художники, которые работают по математическим расчетам, но я так не могу.

— Какие техники еще планируете освоить?

— У меня прошел этап технического голода, я более-менее удовлетворен своим мастерством. Мне сейчас интересно повышать уровень жизни. Знаете, ракете, чтобы взлететь, надо сжечь 90% топлива на самом старте. Мне кажется, что свои 90% я уже сжег и сейчас просто лечу.