Француз-доброволец рассказал, почему хочет воевать за Новороссию

Не скрою, мы были знакомы с Франсуа Мод д’Эме и раньше — несколько лет назад мне уже довелось брать у него интервью. Тогда лейтенант французской армии Франсуа Мод д’Эме, совсем недавно завершивший обучение в знаменитой французской военной школе Сен-Сир (École spéciale militaire de Saint-Cyr) и прошедший стажировку в Московском государственном институте международных отношений, приехал в Севастополь для того, чтобы воочию увидеть места, где во времена Крымской кампании воевали его предки.

Он оказался хорошо осведомлен о ходе военных действий во время Крымской кампании, философски оценивал ее итоги. Запомнилось и то, с каким благоговением молодой человек осматривал мемориальное кладбище. где захоронены французские воины, погибшие в годы Крымской войны.

«Здесь поистине покоится цвет французской нации», — с этими словами Франсуа преклонил колено перед одной из надгробных стел, на которой значилось имя офицера, почитаемого им как символ бесстрашия и внутреннего благородства.

Тогда он много и интересно рассказывал о себе, своей семье, проживающей в его родной провинции Шампань. И еще о своей учебе в Сен-Сире, где частью программы обучения является прохождение не по-детски суровой школы выживания в африканских джунглях.

Свое нежелание после окончания училища служить во французской армии Франсуа объяснил отсутствием реальных задач и целей. «Службу на паркете считаю безнравственной и бессмысленной», — заключил он тогда.

Порвав со службой, парень провел несколько лет в Лондоне, где серьезно занимался музыкой. Кто знал, что в его судьбе произойдет столь неожиданный поворот.

Между тем мысль о том, чтобы пойти добровольно служить в армию Донецкой народной республики, появилась у Франсуа не вдруг. Впрочем, нам удалось связаться с ним самим и задать ему несколько вопросов.

— Франсуа, почему вы решили стать добровольцем армии ополченцев Донбасса?

— Я и мои друзья в последнее время весьма остро ощутили стремление США и стран НАТО к созданию однополярного мира под американским контролем. Мы выступаем против этого! Добровольное решение мое и моих единомышленников пойти служить в армию Новороссии — это и есть попытка внести свой личный вклад в дело противостояния политическому доминированию США.

Проводимая в последние годы политическими европейскими лидерами внешняя и внутренняя политика стала причиной многих социальных проблем и неразрешенных конфликтов, и Украина — один из самых ярких тому примеров.

Отправляясь в Новороссию, мы хотим продемонстрировать свою решимость встать на сторону Востока и тем самым показать всему миру возможную альтернативу той однополярности, о которой я уже сказал.

Но самое главное — я глубоко убежден в том, что в этом регионе сейчас происходит что-то, что определит будущее Европы как сообщества людей с общей идеологией. Я мечтаю стать свидетелем развала ЕС и обвала имперских амбиций США, страны, которая во времена холодной войны уже использовала образ коммунизма. На мой взгляд, Кремль — это последняя крепость Европы.

— Чем объясняется ваше стремление общаться с журналистами?

— Я хочу донести до людей правду о том, что не являюсь наемником и не работаю под чьим-то прикрытием. Мы идем воевать не за деньги, а по зову сердца. В то время, как американские и европейские наемники, выступающие на стороне Украинской армии, щедро финансируются из средств европейских налогоплательщиков.

Мне не стыдно за свою точку зрения и нечего скрывать. Я открыто заявляю об альтернативе так называемому мягкому терроризму Запада.

— Как вам удалось выйти на контакт с ополченцами?

— Для начала скажу, что внимательно следил за ситуацией в Украине через известные мне альтернативные источники информации с самого начала конфликта, и в сентябре 2014 года, взвесив все «за» и «против», вышел на контакт с представителями добровольческих войск на Юго-Востоке Украины. Я просто связался с одним из старших по званию командиров ополченцев.

— Отправляясь в зону военных действий, вы вполне осознаете степень риска? И как к этому относятся ваши родные?

— Я — офицер, прошедший серьезную профессиональную подготовку. К тому же я воспитан на достойных исторических примерах и искренне полагаю, что задумываться в нынешней ситуации о собственной безопасности — недостойное проявление эгоизма.

Что же касается отношения к моему решению родных, то не секрет, что во все времена представителей благородных фамилий гораздо более задевала трусость или слабость их потомков, нежели потеря сыновей при соответствующих надлежащих обстоятельствах.

— Считаете ли вы Россию стороной конфликта?

— Эта самая сторона, как вы ее называете, выступила против политического переворота, организованного странами Евросоюза и США, и я поддерживаю это противодействие. Я также ратую за восстановление традиционализма, а это, на мой взгляд, более выражено на Востоке.

Возвращаясь же к вашему вопросу, я полагаю, что не правомерен оценивать степень участия России в этом конфликте. Вероятно, существуют люди, более осведомленные на этот счет.

— Как долго вы собираетесь находиться в зоне военных действий?

— Как я могу что-то планировать? Я не составлял расписания. Пока буду жив.

— А что конкретно планируете там делать?

— Служить, обучать, тренировать и... учиться.

— Почему местом вашей службы определен район Мариуполя? Это ваше собственное решение?

— Нет, разумеется. Дело в том, что добровольческое подразделение ДНР, в состав которого я включен, в настоящее время дислоцируется в том районе.

— Но, согласитесь, очень многие люди предпочитают наблюдать за происходящим со стороны и при этом вовсе не считают, что находятся в стороне от событий. Не разумней ли с точки зрения безопасности было пополнить их ряды?

— Миллиард диванных генералов не изменят ход войны, которую ведет тысяча.

Вопросы задавала Евгения Щербакова, перевод Дмитрия Щербакова

P.S. Во время подготовки материала к публикации в результате минских договоренностей «нормандской четверки» принято решение о прекращении (с 14 на 15 февраля) военных действий на всей территории Донбасса. Мы очень надеемся, что нашему герою все-таки не доведется воевать в Новороссии, а его прекрасный порыв получит реализацию в иных, менее радикальных, но более конструктивных формах.