Морские узлы не самые удобные для морского дела

Прочел в №8 (733) «Севастопольской газеты» статью: «Крепче вяжите узлы». И задумался.

Коротко о себе: в тюлькином флоте (рыбной отрасли) я с 1954 года, а до того на летних каникулах в 52-м и 53-м году помогал прибрежным рыбакам, получая зарплату наличной рыбой. В Севастополе я с 1967 года, но так и не осевастополился, т.е. не боюсь числа 13 и понедельника. Даже, более того, считаю, что боязнь 13 числа и понедельника вредна. Работая наставником кошелькового лова на флотилии «Восток», убедился, что неуверенные в себе мареманы в эти дни ничего не предпринимают. А посему наибольшее число бед, кои мне, как наставнику, приходилось исправлять, попадали на вторники, среды и на 14-е и 15-е числа.

Как-то мне сказали, что я очень неморской человек. Похоже, что так, если судить по последней странице книги о капитане Врунгеле, где помещен «толковый морской словарь для бестолковых сухопутных читателей». По нему выходит, что я бестолково-сухопутный. В том толковом словаре голландское слово «трап» переведено на русский — «сходня». Вот полвека назад больше половины работавших со мной на море (и я тоже) говорили не «трап», а «сходня», и не «пришвартоваться», а «причалить». Теперь на море никто так не говорит. Полагаю: если не причалить, а пришвартоваться, то и причал переименуют в пришвартов.

Вообще-то первое слово морского новояза — «рында», появилось до Петра. У его отца Алексея Михайловича флот был, а 28-пущечный фрегат «Орел», построенный по последнему слову английской морской науки, далеко превосходил галеры 1696 года, с которых начали отсчет русского флота (нужен был юбилей, а тут 300-летие галер).

Командовал царским флотом Батлер. Возможно, не худший моряк, чем победивший его Разин. Но вот не мог он найти общего языка с подчиненными. Он — по-английски, а они понимали только по-русски. Подавал он команду: «Ринг дэ бэлл» (бей в колокол), а им слышалось: «Рынду бей». Хотя до того рындами назывались не колокола, а хранители царских покоев.

После Петра процесс принятия слов, смысла которых не понимали, пошел быстрее. Например, слово «бак» по-английски — спина. У нас (в отличие от англичан) передняя часть судна ассоциируется с носом, а не спиной. Возвышение на баке (по-русски «кичке») моряки называют полубак. Половина спины, что ли? У казаков такого возвышения на кичке не было, но у поморов оно называлось чердак. Или вот слово «талреп». В переводе на русский — талевая веревка (сравните буйреп — буевая веревка). В парусном флоте ванты натягивались талями, только вместо блока шкивов там были деревянные плашки, юферсы, в отверстия которых и продевался талреп. Но когда ванты стали натягивать винтовой закруткой, то ее тоже стали называть талрепом, поскольку не знали первоначального значения этого слова.

А теперь об узлах.

Почему узлы называются морскими? Почему, например, узел именуется рифовым, а не шнурочно-ботиночным? (именно таким узлом завязываются шнурки на обуви — прим. ред.) Вот в газете фотография, как парня учат вязать узел «простой штык»; да в селах бабы вяжут этим узлом бельевые веревки с той же легкостью, что и узел, именуемый выбленочным.

Я в совершенстве владел умением привязывать все, что можно привязать, когда впервые увидел альбом морских узлов. В мою юность пеньку и хлопчатку сменил капрон, и считалось, что надежный на пеньковых концах прямой узел надежен и на капроне. Потом я узнал, что после того, как несколько альпинистов погибли по вине прямого узла, альпинисты пересмотрели свое отношение к классическим узлам. А моряки — нет.

А рыбаки? Рыбаки бывают разные. Те, кто являлся наследником первоначально сухопутных людей, но перенявших терминологию и приемы работы у моряков европейской морской школы. Они гордятся своей флотскостью и с презрением отвергают проверенное другими, но неизвестное им.

Есть и наследники сохранившихся у казаков допетровских морских навыков и допетровской терминологии. А мореходами в свое время донские казаки были знатными. Не зря послы при Алексее Михайловиче в своих донесениях пиратов называли: «англицкими казаками». История донесла до нас некоторые имена: Ермак Тимофеевич, до того как ринулся в Сибирь, Осташко Овсеев, Стенька Разин, Корнило Яковлев. У этих рыбаков сохранились и русские (казацкие) названия: тогун (шпангоут), стлань (пайолы), оттуга (ванта), водорез (форштевень), пузырь (форпик и ахтерпик), кичка (бак), чалка (швартов). Отсюда «пришвартоваться» в казацкой терминологии называют «причалить».

В своей юности я еще застал людей, называвших по старой памяти рыбацкую бригаду ватагой, а бригадира атаманом.

А теперь вернусь к узлам.

Казачьи мореходы и наследники их традиций — рыбаки, знали те узлы, коих не знали и знать не желали мореходы петровской школы, а именно: крючный и скотский. Крючным узлом вязали не только крючки к поводкам, но этими узлами заделывали концы канатов, заменяя у рыбаков марку. С появлением капрона выяснилось, что на капроне марка имеет тенденцию сползать (если конец сильно трепать), а крючный узел не ползет никогда. А поскольку крючного узла моряки не знают, то концы каната заделывают скотчем.

Что касается скотского узла, то им, как и в допетровские времена, не только пользуются рыбаки, но привязывают скотину и собак (если без ошейника). Станичных баб никто искусству вязания узлов не учил, но и они это хорошо умеют.

На море скотский узел гораздо удобнее беседочного — вяжется втрое быстрее и при развязывании, на рывке, не захлестывает. Но моряки презирают узел с таким названием.

Андрей КАРЕТНИКОВ