Магелланы пещер: разговор с руководителем ассоциации спелеологов Севастополя Алексеем Акимовым
Спелеология — это круто, но опасно, невероятно красиво и требует самоотдачи. Это поражающие воображение причудливые сталактиты, сталагмиты и сталагнаты. А еще это невероятное приключение, которое увлекает на всю жизнь и часто становится ее смыслом.
Именно к такому выводу приходишь после разговора с руководителем ассоциации спелеологов Севастополя Алексеем Акимовым.
С 2011 года он руководит спелеоклубом, что действует на базе Севастопольского турклуба, базирующегося на ул.Балаклавской, 8. Одно из направлений деятельности клуба — занятия в спелеошколе, которые обычно начинаются после Нового года и длятся 3-4 месяца.
— Алексей, чему учите в спелеошколе?
— Учим, как правильно ходить по пещерам, опускаться по вертикали на глубину до 60 и даже 100 метров, вязать узлы, управляться с веревками — без этих навыков походы в пещеры невозможны. Разумеется, практическим занятиям предшествуют теоретические, да и первые поначалу длительное время проходят на специальных стендах тренажерах, которые, в частности, позволяют освоить технику хождения «по одной веревке».
— Это как?
— Это когда в вертикальный колодец опускается веревка, предварительно привязанная к дереву. Спелеологи спускаются и поднимаются по одной веревке. Дело в том, что классический способ предусматривает использование двух веревок: для спуска и для страховки, что вдвое утяжеляет все стадии продвижения.
— И что потом?
— От зала переходим к занятиям на природе. Это значит, что по выходным мы выезжаем на Ай-Петри, Караби, Чатыр-Даг, в наиболее крупные карстовые районы, где сопровождаем учеников и контролируем их спуски. При возникновении аварийных ситуаций вытаскиваем их, для чего привозим с собой дополнительное оборудование.
— Кого берете в спелеологи?
— Почти всех, кому исполнилось 18 лет. Уже в процессе оцениваем возможности каждого, в том числе психологические. Бывали случаи, когда с людьми в пещерах случались истерики или они отказывались выходить наверх. Тогда приходится поднимать их через систему полиспаст.
Но даже после этого в дальнейших занятиях никому не отказываем.
Костяк клуба на сегодня — примерно 50 человек, для поддержания себя в активной фазе стараемся активно привлекать молодежь.
Кстати, спелеология — это еще и социум, школа взаимодействия с людьми, что позволяет решать общие задачи.
— Кино о пещерах — это сплошь фильмы-катастрофы, действительно столь опасно?
— Спелеология — это экстремальный вид спорта.
Фильмы не врут, сюжет почти каждого основан на реальных событиях. Опасности сопровождают каждого спелеолога и связаны с погружением в подводные сифоны — длинные, затопленные водой части пещеры, — компрессией, паводками. От любого из этих факторов не застрахуешься.
— Тогда что манит?
— Представьте, врожденное любопытство. Любопытных людей в мире не так уж много — большинство предпочитают проводить свою жизнь, сидя у телевизора или компьютера.
Я с детства нырял на затопленные корабли, ходил по лесам, спускался в разрушенные штольни... Было интересно открыть что-то новое, исследовать и находить что-то особенное и обязательно красивое. А опасности, нештатные ситуации...
— Приходилось попадать?
— Частенько доводилось застревать в пещерах: это когда туда залезть смог, а развернуться и вылезти уже нет. Тогда приходится скидывать сапоги, снимать одежду или срезать ее ножом, который обязательно есть у каждого спелеолога.
В этом смысле особенно опасно застрять в подводных узостях, когда теряется видимость — вода мутится при передвижении. Так было, когда мы исследовали новую пещеру Подземное озеро в Межгорье Белогорского района. Пещера была известна, как небольшое озеро, оттуда постоянно во время паводков вытекала вода. Мы начали исследовать и, для начала, разобрали подводный глыбовый завал, потом прошли 170 метров под водой с баллонами. И тут оказалось, что длина пещеры — 1,5 километра и имеет три сифона. На исследование этой пещеры ушло примерно 5 лет, и в процессе работы я и другие спелеологи застревали неоднократно.
— В таких случаях прибегаете к помощи друга?
— Подводные спелеологи спасают себя сами, не спасешь — погибнешь! В сухих пещерах оказать помощь друг другу можно, но под водой есть правило спасать себя. Еще одно правило — проходить сифоны по одному. Оказание помощи под водой практически невозможно, поскольку при нулевой видимости никто не видит, что у тебя происходит.
К тому же пещеры всегда непредсказуемы: могут быть обрушения, которые расстраивают все планы. В случае возникновения нештатной ситуации важно суметь собраться, расчистить проход, не израсходовав воздух.
— Потери бывали?
— В Крыму — нет, в России — да. В пещере Подземная Хоста утонул мой учитель Владимир Федоров, мы ездили его спасать.
— Получается, это это ваш образ жизни?
— И способ самосовершенствоваться. В пещерах мы попадаем в агрессивную среду, где нет света, постоянно низкая температура и высокая влажность, но есть паводки, сквозняки, что позволяет повышать стойкость, полезную даже в обычной жизни.
Это способ оторваться от привычной атмосферы, от психологических воздействий социума. В пещере мы один на один с природой, наша задача — устоять в этом взаимодействии.
Кроме того, существует спортивная спелеология. Большинство приходящих к нам людей физически не слишком готовы, потому приходится подтягивать их физическую форму.
Выносливость и владение своим телом — еще одно условие. Бывает, что спускаться в пещеру по веревке приходится 3 часа, а выходить на поверхность 8.
— И все же, в чем смысл?
— В азарте, в интересе находить и исследовать что-то новое, особенное.
На спелеоатласе Крыма около трех тысяч пещер, и нам удается вносить в него дополнения — только за последние 20 лет мы открыли около десятка крупных гидросистем.
Например, в Байдарской долине в 2010 году мне удалось найти пещеру Уркуста длиной около пятисот метров, с двумя сифонами.
В 2011 году в Байдарской долине была открыта пещера Мамут-Чокрак длиной более шести километров, и сейчас мы с ней продолжаем работать, добавлять новые ходы — никто и предположить не мог, что в Байдарской долине возможна такая система. В Байдарской долине нами открыты пещеры Байдар-Чокрак длиной больше 2 км, есть открытия на Долгоруковской яйле. К пещере Желтой в Большом каньоне Крыма нам удалось добавить 200 метров. Два года назад наш клуб завершил исследование пещеры Биюк-Узенбаш длиной около 1 км, сделал ее карту и добавил в кадастр. Интересно, что из этой пещеры несколько экспонатов отправлены в ялтинский музей палеонтологии: морские звезды, кораллы...
Также в Большом каньоне мы исследовали пещеру Ротовая (Фунтук-Чокрак), которая имеет 6 сифонов длиной 300 метров. Ее уникальность в том, что ее можно проныривать на задержке дыхания, без баллонов. В ней постоянно течет река, которая впадает в речку Коккозка.
— Что хочется открыть?
— В ноябре работали с Красной пещерой — одной из самых больших в Европе, ее длина 25 километров, а исследовано около двух процентов. Поэтому у меня есть проект «Неизвестные части Красной пещеры», над которым я работаю уже несколько лет. Под этим проектом мы открыли пещеру Слияние, имеющую километр в длину, пещеру Змеиная.
Еще один проект — пещера Васильки на Долгоруковской яйле в районе Белогорска. Эту пещеру я пронырнул через 120-метровый сифон много лет назад, знаю, что она более километра длиной и имеет большой потенциал. Мы сделали топосъемку и теперь исследуем пещеру и пытаемся сделать сухопутный вход, чтобы удлинить ее, поскольку она может быть десятки километров.
Наш клуб также изучает самые глубокие пещеры Крыма, например, Миледи, глубиной 403 метра. Хотя некоторые объекты мы закрываем в связи с их повышенной опасностью.
— А связь с поверхностью как обеспечивается?
— Понятно, что мобильные телефоны там не работают. Есть приборы, которые мы сами изготавливаем. Находясь внутри пещеры, прибор излучает электромагнитные волны длинного спектра, проникающие сквозь породы на дистанции до 100 метров. Этим прибором можно пользоваться для спасательных операций.
— Спелеология — занятие внесезонное?
— В походы можно ходить круглый год — зимой мы забрасываемся на заснеженное плато, разбиваем зимние стоянки и также проводим исследования. Зимой легче искать пещеры, потому что существует тяга по принципу дымохода. Зимой пещеры дышат, выдавая влагу на поверхность. Они протаивают снежные шапки. По выходу пара из пещеры даже можно предположить ее размер.
— Что у вас в планах?
— Планы расписаны по выходным. Поиск пещер — это работа. Если пещера перспективна, то нам удается привлечь 10-15 человек для работы.
Наш сегодняшний проект о самой короткой реке в мире (15 метров) — Карстовой реке Репруа в Абхазии, которая вытекает из карстового массива и сразу попадает в море. Изучив характеристики воды этой реки, мы поняли, что внутри огромные полости, и теперь работаем над этим проектом.
На берегу реки находится город Гагры, который пьет из этой реки.
Наша задача — найти верхний сухопутный вход в эту гидросистему.
Пока ходим, облизываемся в предвкушении. Уверены, он точно скоро будет открыт. Хотелось бы, чтобы это географическое открытие совершили именно мы, почувствовать себя Магелланами.