На Сапун-горе готовят экспозицию трофейной техники

О создаваемой экспозиции «Севастопольской газете» рассказал смотритель военной техники Государственного военно-исторического музея-заповедника и реконструктор Андрей Будковой.

— Очевидно, что в этом году экспозиция расширилась. Какова цель всего этого?

— Если глобально, то нам хотелось бы повторить на местности то, что изображено на полотне диорамы «Штурм Сапун-горы». Но мы понимаем, что полностью это сделать невозможно. На картине очень много деталей, которые воспроизвести невозможно. Я говорю о проволочных заграждениях, взорванных дотах, бетонных блоках и т.д.

Мы делаем похоже, и так, чтобы у людей возникало представление о том, как это место выглядело в мае 1944-го. При ширине немецкой оборонительной линии в 14 километров мы воссоздаем только небольшой ее участок в 300 метров, с пониманием, что так было на всем протяжении.

— Что изменилось на демонстрационной площадке?

— Наполнение экспозиции меняется ежегодно, что-то добавляется после реставрации. Прежде здесь не было блиндажей, не стояли пушки в капонирах, не было восстановленных окопов, сейчас это все можно увидеть со смотровой площадки и спустившись вниз, к экспонатам.

Сразу предупрежу: теперь выставлены не только экспонаты, но и реквизит. Последние необходимы для проведения реконструкции и для снижения нагрузки на особо ценные экспонаты.

— Расскажите о самых интересных.

— Из исторических документов известно, что на этом самом месте размещался артиллерийский расчет из семи человек, включая командира. Среди самых заметных экспонатов — две немецкие полевые гаубицы калибра 155 мм, эффективная дальность полета снарядов которых — 12 километров.

Как известно, немцы построили на Сапун-горе мощную глубокоэшелонированную оборону, которая состояла из трех ярусов, не считая ходов сообщения, блиндажей, огневых точек, бронеколпаков и т.д. Обычно проволочные заграждения ставили впереди, а тут — и впереди, и сзади, и все это многоярусно. А все потому, что немцы понимали, что, прорвавшись в город, они фактически оказались в мешке, из которого, в случае возвращения советских войск, деваться им будет некуда. Поэтому все укрепления, на 80% сооруженные руками пленных, были сделаны капитально.

Представьте, что снизу, от нынешнего Ялтинского кольца и до самого гребня Сапун-горы шла сплошная линиея обороны. На самом деле было три основные линии обороны, а между ними — многочисленные минометные площадки, доты, дзоты...

— Что такое реквизит и для чего он нужен?

— В первую очередь, для проведения реконструкции. Но не только для этого — понятно, что экспозиция находится под открытым небом и имеет высокий уровень доступности, что определяет ее уязвимость. Реквизитом является, например, «Москвич-401».

Его роль очень простая, это копия немецкого «Опеля» времен Великой Отечественной войны, 1936-1939 годов выпуска, ведь «Опель» был прототипом советского «Москвича». И мы не можем поставить настоящий «Опель» из соображений сохранности.

Зато этот, со снятым капотом, двигателем и передней частью корпуса, имеет полное сходство с оригиналом и характеризует свое время.

Причем для реконструкции мы восстанавливаем капот, крылья, радиаторную решетку, красим, приводим машину в порядок, а потом закладывается внутрь снаряд, и во время эпизода авианалета мы эту машину подрываем.

А вне реконструкции, наш «Москвич» — место притяжения для детей и любителей полазить по экспонатам, что позволяет снизить нагрузку на другие, более ценные объекты показа, тот же блиндаж.

— А противотанковые ежи здесь историчны?

— Мы установили противотанковые и противопехотные ежи, и это тоже реквизит. Но на самом деле ежи здесь были. Были надолбы, колючая проволока...

Немцы готовились к возможному штурму, опасались, что их укрепления возьмут с первого раза, что, собственно, и произошло — к 1944-му наши войска уже научились воевать!

Пытавшихся сбежать во время штурма Сапун-горы немцев доставали танки, самолеты, реактивные снаряды наших «катюш». К слову, разорвавшиеся снаряды от «катюш» я и теперь нахожу здесь буквально на расстоянии 10-15 метров друг от друга, круги-воронки перекрывают друг друга.

Что говорит, если при восстановлении блиндажа мы только в этом месте нашли три таких снаряда, при разрыве приобретающих вид распустившегося цветка. От самих же этих снарядов земля пропекалась на полтора метра, словно в духовке. Немцы очень боялись этой штуки.

— Что еще здесь — реквизит?

Еще наблюдательный бронеколпак. Это тоже имитация. Его отличие от артиллерийского состоит в разной толщине брони. Наш — новодел, из стали — пятерка, что вдвое меньше, чем у того, что использовался во время войны.

Мы считаем, что чем больше таких объектов, тем равномернее распределяются посетители демонстрационной площадки, среди которых, что скрывать, немало тех, кто приходит не для изучения истории, а для развлечения по подобию Диснейлэнда или Динопарка. Им важнее сделать сэлфи, чем что-то узнать и понять.

— Такая проблема существует?

— К сожалению. На сделанное замечание они, разумеется, опускают глаза и даже краснеют. Но очевидно, что еще через пару лет даже такое, внешнее понимание закончится.

— Но ведь встречаются люди, которые знают историю, понимают ее и приходят в такие места, чтобы узнать и понять что-то важное?

— Конечно, встречаются и такие, но нечасто. По большей части, народ сейчас плохо владеет историей, но люди, которые в этом действительно разбираются, есть!